Индейцы ингелеты

Индейцы ингелеты (из главы XIV)

[…]

На правом берегу реки [Уналаклит] мы заметили многочисленные летние жилища индейцев, - просто деревянные лачуги,  с маленьким дверным проемом, иногда круглой формы, и дыркой в крыше для дыма. Позади них стояли рыбные домики на сваях, или "тайники" [лабазы], такие же, как вышеописанные.¹  На левом берегу располагалось несколько подземных домов, где индейцы проводят зимы. Это просто квадратные ямы, с крышей, засыпанной землей и дерном. Вход в каждое такое жилище – грубо построенная хибара из бревен или досок, зайдя в которую попадаешь в вырытую в земле дыру, ведущую в подземный коридор. Мы спустились туда, и проползли на четвереньках в комнату. Амилка, хозяин одного из этих домов, отвел половину комнаты в наше распоряжение. Мы расчистили пол от грязи и беспорядка, и застелили имевшимися у нас шкурами. Некоторые из нас прожили там несколько дней, занимаясь изучением нравов и обычаев этих людей. Их манеры мы сочли сносными, но некоторые из их обычаев вызвали у нас решительное отвращение.

Игтигалик (русские называют его Новэ, или Новый Улукук, чтобы отличать от соседнего местечка с таким же названием) населен племенем, полностью отличным от того, что мы встретили в  Уналаклите [эскимосы малемюты]. Этих людей зовут ингелетами. Хотя они живут всего в двадцати пяти милях от деревни малемютов, они говорят на совершенно другом диалекте, близкородственном языку коюконов, как мы впоследствии обнаружили. Это красивый дородный народ с чистым рассудком и вообще, как показалось, с хорошим чувством юмора. Многие мужчины выше среднего роста, и в целом внешне очень напоминают туземцев побережья. У них бытует многобрачие, но нельзя сказать, что оно очень распространено, и иногда мужчина бросает свою жену и берет другую, если первая оказывается бесплодной, или разочаровывает его, рожая много девочек. Дочерей не принимают в расчет.

В ту пору их жилища были переполнены корзинами для рыбы, ловушками, рамами для снегоступов, и деталями саней в процессе сборки.

Во время влажной теплой погоды, проходы в дома наполняются влагой, но все же не напоминают сточные трубы. В центре комнаты на полу разводят костер, и когда он прогорает, тлеющие головешки всегда выбрасывают через дымоход на крышу, а потом его закрывают кожей. Этот процесс целесообразен для сохранения тепла, но вместе с ним в жилище остается много дыма и угарного газа. Вход обычно также закрывается оленьей шкурой, и дом наполняется смесью различных запахов: не вполне свежей рыбы, мяса, старой кожаной одежды, щенков, отходов и дыма, что вызывает сильное отвращение. Снаружи, на крыше, грызутся и дерутся собаки, иногда сваливаясь через дымоход прямо в очаг, опрокинув всю кухонную утварь, и добавляя новый аромат -  паленой шерсти! Надо сказать, что их живо выметают прочь, с тем же визгом и рыком, с которым они появляются.

Вместо мыла эти люди используют в гигиенических целях уже упомянутую жидкость, принятую и у малемютов.² Маленькие дети пухлы и хороши нравом. Они сосут ледяные сосульки, как будто это сахарные леденцы, и абсолютно не имеют представления о том, что такое носовой платок.³ Они, как показалось, трусливы. Если рослый парнишка упадет, ушибется или поцарапается, тут же столпятся женщины, и бурно жестикуляция, начнут суетиться. Если же появятся несколько капель крови, они закроют глаза руками, как будто произошло что-то настолько ужасное, что на это страшно даже взглянуть. И мужчины и женщины курят, последние, однако, делают это крайне редко. Многие, также как малемюты и чукчи, глотают дым. Чашки их трубок вмещают лишь щепотку табака. Еще они используют понюшку, растирая лист русского табака своего рода пестиком в деревянной плошке. Это простая круглая чашка, грубо вырезанная из древесного нароста. Ее держат в левой руке, а в правой – крепкую круглую палку с камнем, закрепленным на конце. У них есть маленькие деревянные или костяные табакерки овальной формы, и они втягивают табачный порошок в ноздри через маленькую деревянную трубку.

В этой, также как и в других деревнях ингелетов, мы могли оставлять свои вещи без всякого присмотра. Я не могу вспомнить ни единого случая проявления ими непорядочности, хотя мы постепенно стали замечать, что они становятся все более ненасытными в требованиях платы [за постой]. Здесь мы приобрели несколько арктических куропаток и сушеного оленьего мяса. Все мы стали опытными поварами, постоянно практикуясь в этом занятии, и при этом, я думаю, эпикуреец, особенно после дневного путешествия в этом будоражащим аппетит климате, не презрел бы нашу "телеграфную" тушенку, вовремя и грамотно приправленную солью, перцем и мукой. 

Именно в Игтигалике мы с Фрэнсисом завели большую дискуссию,  известную впоследствии как causecelebre ⁴– «бобы против риса». Фрэнсис, недавно побывавший в Китае, был убежден, что миллионы китайцев живут на нем, и что рис – это хлеб насущный. Я же считал, что бобы сытнее и питательнее, ведь старатели и путешественники тихоокеанского побережья отзывались об этой пище, как самой утоляющей голод и легко переносимой. Фрэнсис указал на быстроту приготовления риса, но я возразил, что бобы в приготовленном виде более привлекательны на вид. Бобы, поджаренные аля старатели, печеные аля янки или вареные по-мужицки, это лучшая еда, по сравнению с безвкусным рисом. Мы выдвинули свои мнения со всей серьезностью, но все же, боюсь, это никак не повлияло как на наши позиции, так и на мнения наших слушателей! 

Об индейской чистоплотности можно рассказать коротенький анекдот. Прошлой зимой к мистеру Фредерику Смиту, члену нашей экспедиции, обратился ингелет, попросив оказать ему медицинскую помощь. Он жаловался на боли в груди. Ему был прописан большой пластырь, и наклеен на ночь. Утром, ожидалось,что вместе с пластырем сойдет и кожа [пациента], но единственным эффектом стало чистое место, точнее, след от пластыря! Индеец тотчас же поправился. 

Однажды к нам за медицинской помощью пришел индейский мальчуган, получивший во время игры с другими детьми глубокую ножевую рану на щеке. Рану заклеили большим лейкопластырем, и велели ребенку не кричать, не разговаривать и не есть, чтобы это не повредило чарам оберега. Малыш беспрекословно слушался, не произносил ни слова и морил себя голодом целую неделю, так что рана вскоре зажила, а наша репутация возросла. Небольшой запас простых лекарств окажется весьма полезен для любого путешественника. Среди них должны быть сильнодействующие пилюли для полусмерти объевшихся туземцев, заживляющие мази наружного применения. Обязательно пригодятся и помогут лейкопластырь и линт⁵, так как очень многие туземцы страдают кожными заболеваниями.

Во время нашего пребывания в деревне, 30-го, 31-го октября и 1-го ноября [1866 года], началась оттепель. Подул южный ветер и  термометр показывал температуру от + 32° до  +35° F⁶. Снег сошел. 2-го, Далл и Фрэнсис отправились обратно в Уналаклит, в надежде восстановить нашу команду собак, большинство из которых покинули нас. Многие из них были взяты в индейской деревне, и, что вполне естественно, предпочли ленивую жизнь тяжелой работе с нами. В Русской Америке я не встречал собак, равных той команде, что была набрана в Петропавловске, но те были лучшие из лучших на всем полуострове. […]

3-го мы отправились с четырьмя санями к верхней деревне на Улукуке, расположенной в пятнадцати милях. Наш маршрут проходил в основном по «переносу» (так русские называют волок). Земля была густо покрыта мягким снегом, в котором тонули наши собаки, сани, да и мы сами по пояс. Поверх обычного груза на санях мы везли кожаные каноэ, и нам стоило немалых трудов тащить все это по сугробам. Мы пересекли много небольших быстрых речушек, не скованных льдом полностью, и часто по пояс проваливались в ледяную воду. В таких местах мы аккуратно приподнимали сани, чтобы не замочить груз. 

На некоторых притоках маршрут представлял собой хорошо проторенную дорогу, лишь слегка покрытую снегом, и тогда мы на несколько минут получали возможность спокойно ехать. Однако такая роскошь выпадала не часто. Местами наш путь проходил через леса. Сани то и дело натыкались на пни и деревья, и могли там и остаться, если б мы всякий раз не вытаскивали их. К концу дня мы достигли реки Улукук,  вода в которой все еще была открыта. Река изобилует порогами и так как в этих местах теплые весны, поток редко когда замерзает полностью. Ингелеты воспользовались этим, и поставили здесь одну из основных деревень, и устанавливают в этой реке большие рыбные ловушки. Деревня расположена в очень красивом месте у реки на открытом пространстве посреди труднопроходимых лесов. Вдалеке виднеются горы Улукук, которые можно разглядеть и с [морского] побережья. Ниже они еще будут упомянуты. Улукук – это местный рай, в плане обилия лосося, тайменя, куропатки, и оленьего мяса. Из всех деревень ингелетов, Улукук – самая густонаселенная. Здесь можно совершенно не опасаться дезертирства собак – они никогда не уйдут из такого места.

Общепринятый туземный способ кулинарии – это жарка пищи у костра. Некоторые из них, однако, купили у русских железные котелки. Лосося готовят, насадив на расположенную возле огня палку. Рыбу время от времени переворачивают и доводят блюдо до ароматной румяной корочки.

4-го поднялась ужасная метель, с сильным NE ветром. К счастью в это время мы находились в подземном доме и демонстрировали восхищенной толпе индейцев свои сокровища, среди которых были компасы, карандаши, записные книжки и т.д. Завязалась торговля и мы приобрели сушеной рыбы для наших собак. Всякому путешественнику стоит взять с собой небольшой запас игрушек и простейших инструментов, вместо большого количества всякого хлама, который обычно таскают с собой для торговли с индейцами. Бисер и браслеты очень хороши, но зажигательные линзы, увеличительные стекла, калейдоскопы, свистульки, ножики и прочие  вещицы - для них в новинку. Вообще говоря, мы заметили, что туземцы отдают явное предпочтение полезным вещам, нежели украшениям: лучшим приобретением для них, безусловно, являются топоры, ножи, порох, капсуля, кремни и пули. И все же, если им безумно приглянется какая-нибудь пустяковая безделушка – новинка, они ничего не пожалеют отдать, лишь бы завладеть ею. Путешественнику, для которого главное удобство транспортировки его товаров, следует брать с собой те маленькие вещицы, которые порадуют здесь всякого взрослого ребенка. Этим он избавит себя от необходимости везти с собой множество громоздких, но менее привлекательных для них товаров. Несколько раз мы изумили туземцев, продемонстрировав «змей фараона», которые в то время были диковинкой даже в Сан-Франциско. Несколько маленьких фейерверков (упакованных в олово или цинк для безопасности транспортировки) будут очень цениться индейцами во время их весенних сборищ.